Анатолий Гаврилов - Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса]
П о п р и щ и н. Мой главный недостаток — бедность. Но я ещё покажу! Ещё узнаете!
Ч и ч и к о в. Бред сивой кобылы.
П о п р и щ и н. Ещё посмотрим! Ещё узнаете!
Г о г о л ь. Сердце не должно возмущаться страстями земными. Впрочем, идите. Я устал.
П о п р и щ и н. Как же не возмущаться? Почему я — нуль? Почему я до сих пор не могу накопить на хорошую шинель? Почему я мёрзну на улицах? Почему я не могу позволить себе извозчика? Почему камер-юнкер Теплов запросто вхож в дом дочери директора нашего департамента, а я не смею даже подумать об этом? Почему я до сих пор не бывал в ресторанах?
Г о г о л ь. Мне нездоровится, у меня болит голова.
(Ложится на пол, укрывается плащом.)
П о п р и щ и н. У меня тоже болит голова! Вы меня сделали сумасшедшим! Вы меня сделали испанским королём Фердинандом Восьмым! Меня били палками по голове! Мне выбрили голову и капали на неё холодную воду! Звал я матушку мою спасти меня, но она не услышала! Вы не удосужились сказать, кто она, где она! А кто мой отец? Есть ли у меня братья, сёстры?! Нет, никого нет! Ни родных, ни близких, ни друзей! У меня даже имени своего нет!
Ч и ч и к о в (подходит к Гоголю). Собственно говоря… так сказать… претензий у меня к вам, Николай Васильевич, нет. Отдыхайте. Отдохнёте — ещё что-нибудь напишете. Может, что-нибудь про мои дальнейшие приключения, может, что другое. Был рад вас увидеть, пообщаться с вами. Надеюсь, взаимно. Я вполне, так сказать, удовлетворён той ролью, которую вы мне, так сказать, назначили. Выгляжу я…
Х л е с т а к о в (Чичикову). Павел Иванович, пусть человек отдыхает, что вы в самом деле, пойдёмте!
Ч и ч и к о в. Выгляжу я у вас, Николай Васильевич, вполне, так сказать, достойно, так сказать, импозантно и респектабельно, если, конечно, не брать во внимание некоторые, так сказать, моветоны моей жизни, но я не буду об этом. Зачем? Жизнь есть жизнь, есть в этой жизни, так сказать, и парадные подъезды, и величественные колонны, и сияющие залы, и хрустальные люстры, и блестящий паркет, и прочий, так сказать, бомонд, но есть и серые подвалы, и пыльные чердаки, и прочая, так сказать, непрезентабельность… Жизнь есть, так сказать, жизнь, так сказать, селяви… И человек в этой жизни то, так сказать, авантажен и презентабелен, то, так сказать, не совсем…
Х л е с т а к о в. Павел Иванович!
Ч и ч и к о в. Да, сейчас, что я уж тут, действительно… Так вот, значит, претензий у меня к вам, Николай Васильевич, нет, разве что некоторая, так сказать, досада-обида… За детство моё мне обидно… И происхождение моё, как вы изволили выразиться, темно, и детство какое-то кислое, мутное, и ни друзей у меня, ни товарищей, и в школе я выгляжу у вас каким-то уж совсем подлецом, выпрашиваю у однокашников их домашние завтраки, а потом эти завтраки им же и продаю…
Х л е с т а к о в. Павел Иванович!
Ч и ч и к о в. Да, сейчас… Но более всего мне обидно за моих родителей… Да вы их просто оскорбили, когда сказали, что родился я ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца! Имён вы их не удосужились назвать, а вот эту гадость сказали! Зачем?
П о п р и щ и н (Чичикову). Довольно! Ваши претензии противно слушать! Ваша жизнь по сравнению с моей — рай! У вас и рессорный экипаж, и тройка лошадей, и кучер, и слуга, и чемодан из белой кожи, и шкатулка из красного дерева и карельской берёзы, и фрак брусничного цвета с искрой, и питаетесь вы обильно и разнообразно, и нет вам нужды с утра до вечера корпеть над бумагами в каком-нибудь департаменте за гроши, и вас с почтением принимают и губернаторы, и помещики, и прочие влиятельные лица, и дамы от вас в восторге и шьют ради вас дорогие наряды и украшают себя ради вас дорогими украшениями и парфюмом, и…
Х л е с т а к о в. Всё! Довольно! Развели тут канитель! Дайте человеку отдохнуть! Он гениальный писатель, он Россию прославил, а вы тут шамкаете! Отдыхайте, Николай Васильевич! Вы написали для меня гениальную роль, и я, кажется, исполнил её достойно! Отдыхайте! Вы ещё покажете миру и смех, и слёзы сквозь смех! (Склоняется в поклоне, отшатывается.) Да он, кажется, мёртв! (Опускается на колени, щупает пульс, расстёгивает плащ, сорочку, слушает сердце.) Да, мёртв. (Пауза.) Давайте его на стол.
(Укладывают Гоголя на стол, поправляют на нём одежду, замирают в скорбных позах. Звуки похоронной музыки.)
Х л е с т а к о в. Прощай, Николай Васильевич.
(Крестится, целует Гоголя в лоб, отходит в сторону.)
Ч и ч и к о в. Прощай, Николай Васильевич.
(Крестится, целует Гоголя в лоб, отходит в сторону.)
П о п р и щ и н. Прощай, Николай Васильевич.
(Крестится, целует Гоголя в лоб, отходит в сторону.)
(Пауза.)
Х л е с т а к о в. Он весь в долгах. Сбросимся на похороны. Мой ресторан сегодня отменяется.
(Достаёт деньги, кладёт на стол, отходит в сторону.)
Ч и ч и к о в (долго роется в портмоне, считает, пересчитывает). Никогда ни на что не жертвовал, но сегодня особый случай.
(Кладёт деньги на стол, уходит, останавливается, достаёт из портмоне ещё купюру, подходит к столу, кладёт купюру на стол, отходит в сторону.)
П о п р и щ и н (подходит к столу, лихорадочно роется в карманах, рвёт подкладку, достаёт купюру, кладёт на стол). Копил на шинель, ну, что ж…
(Пауза, после которой все подходят к рампе.)
Х л е с т а к о в (к публике). Ушёл из жизни великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь. (Пауза.)Коллежский регистратор, главный герой пьесы «Ревизор» Иван Александрович Хлестаков.
(Кланяется, уходит.)
Ч и ч и к о в (к публике). Ушёл из жизни великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь. (Пауза.) Коммерсант, главный герой «Мёртвых душ» Павел Иванович Чичиков.
(Кланяется, уходит.)
П о п р и щ и н (к публике). Ушёл из жизни великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь. (Пауза.) Титулярный советник, главный герой «Записок сумасшедшего» Поприщин.
(Кланяется, уходит.)
(Длинная пауза, во время которой с улицы могут слышаться цоканье копыт, грохот колёс, звон колокольчиков, крики извозчиков, звон колоколов, вой ветра, соловьиные трели, обрывки речи русской, французской, немецкой, итальянской, украинской, обрывки оперных арий и песен разных народов.)
Г о г о л ь (вскакивая). Что? Где? Что я? Где я? (Замечает сброшенные со стола на пол деньги.) Деньги? Что за деньги? Чьи? Кто здесь был? Где я? Что я? Сон? Смерть? (Смотрит на деньги.) Наверное, Саша Данилевский приходил, оставил мне деньги. Знает, что без денег сижу. Не захотел меня будить. Оставил деньги, ушёл. Мог бы и записку написать. (Пауза.) Ужасно есть хочется. Хорошо, что Саша деньги принёс, сейчас схожу, макарон натрескаюсь. (Пауза.) Впрочем, вчерашние должны остаться. (Уходит в глубину сцены, возвращается с кастрюлей макарон, садится за стол, жадно ест.) Да, сон, приснилось. Старые мои знакомые. Чичиков, Хлестаков, Поприщин. К чему бы это? Устроили мне тут спектакль. Похоронили меня. (Пауза.) То претензии мне высказывали, то славословили… (Пауза.) Что ж, деньги есть, можно ехать. (Пересчитывает деньги, кладёт в карман, прохаживается.) Деньги есть, можно ехать. (Пауза.) Но куда? (Пауза.) Весна… весна пробуждалась — пробуждался и я… школа, Полтава, цветущие сады… парк… обрывистый берег Ворсклы… Васильевка… белый дом с мезонином… конюшня, амбары, кладовая… летний погреб… грибы солёные, мочёные, яблоки в маринаде… капуста… сало… наливки… настойки… куры… собаки… сад… пруд… Псёл… пойменные дали… степь… бескрайняя степь… долго лежишь и смотришь в бескрайнее небо… и вдруг чувствуешь, что есть кто-то, кто всё видит и знает о тебе всё…
(Пауза.)
Г о г о л ь. Поехал туда, мать, сёстры, белый дом с мезонином, куры, собаки — будто снова в детство вернулся, в юность, но дня через два заскучал, уехал…
(Пауза.)
Г о г о л ь. Чичиков, Поприщин, Хлестаков, другие — ни от кого из них я не отказываюсь, все они — это я, но мне уже нужны другие герои… Но где они? Кто они?
![Антони МакКартен - Ladies Night [=Только для женщин]](/uploads/posts/books/228760/228760.jpg)